Lyubertsy, Moscow, Russian Federation
Regional authorities have public accounts in social nets. However, their digital presence in social media differs from region to region. The author tested different methodological approaches to assessing the impact of government accounts (VKontakte) on local communities. An algorithm of interrelated stages made it possible to assess the level of user engagement in the publications posted by the corresponding municipality, as well as to identify the factors behind the digital gaps across the country. It also revealed a correlation between the local population size and the digital activity in the region. The analysis yielded a set of recommendations for local governments that want to increase the digital involvement among the local citizens. The effect of various factors on the local digital involvement was measured using the multiple linear regression method. All calculations and statistical checks were performed in the R software equipped with lmtest, car and clubSandwich. The local digital involvement proved to correlate with the population size, the age of the account, the distance to the regional center and the average salary. The research also involved reference groups of municipalities and assessment criteria for the digital activity of regional and federal governments. The assessment methodology, applicable for ongoing and retrospective monitoring, may help to strategize the digital presence of local authorities, e.g., as part of regional digital transformation programs. The approach also may reveal areas with a high risk of information isolation where communication strategies and digital infrastructure have to be adjusted.
digital divide, engagement index, state publics, social media, VKontakte social net, municipalities
Введение
В течение продолжительного времени муниципальные образования Российской Федерации создавали свои официальные аккаунты в социальных сетях (будь то страницы, сообщества или группы) исключительно по мере необходимости и в отсутствие обязательств на федеральном уровне. Однако в силу высокой гражданской активности в цифровом пространстве, особенно в отношении локальных проблем, органы местного самоуправления были вынуждены переходить к активному присутствию в социальных медиа, в том числе для того, чтобы перехватить инициативу у стихийно появившихся территориальных сообществ и попытаться перевести общественный диалог в конструктивное русло [1]. Повышение значимости социальных сетей как канала коммуникации между властью и населением актуализировало необходимость институционализации этих взаимодействий. С 1 декабря 2022 года было официально закреплено требование о наличии у каждого муниципального образования собственной страницы в социальных медиа, при этом для этих целей разрешено использовать исключительно платформы «ВКонтакте» и «Одноклассники», находящиеся в юрисдикции Российской Федерации. Для идентификации таких официальных аккаунтов (госпабликов) на указанных платформах появилась специальная отметка «Госорганизация».
Интеграция социальных сетей в практику государственного управления — процесс глобальный, происходящий не только в России, но и в международной практике [11]. Подобная трансформация стала ответом на изменение коммуникационных предпочтений миллионов граждан, для которых социальные медиа и мессенджеры стали повседневным, удобным и оперативным способом получения информации и взаимодействия. Хотя изначально социальные сети не предполагались как инструмент управления и не разрабатывались для нужд публичного сектора, их адаптация в деятельности муниципалитетов быстро продемонстрировала ряд несомненных преимуществ по сравнению с традиционными каналами: низкая стоимость коммуникаций, высокая скорость распространения информации, массовое принятие платформ, а также интуитивная простота их использования [12]. Более того, госпаблики способствуют активизации общественных дискуссий и формированию цифровых сообществ, объединяющих жителей вокруг решения локальных вопросов [1].
Тем не менее, столь интенсивное внедрение социальных сетей в административную практику сопровождалось целым рядом сложностей. Одним из ключевых вызовов стало то, что должностные лица, ведущие официальные страницы, оказались в режиме постоянной доступности — ожидания граждан относительно быстроты реагирования оказались крайне высокими [2]. Кроме того, определённую негативную роль играет кажущаяся анонимность цифровых площадок, провоцирующая пользователей на проявление агрессии, грубости и неуважения как к представителям власти, так и к другим участникам общения, что, в свою очередь, демотивирует сотрудников администраций от активного взаимодействия с населением через эти каналы. На ранних этапах внедрения цифровых коммуникаций органы местного самоуправления также сталкивались с отсутствием чёткого понимания объёмов необходимых ресурсов и трудозатрат, а также с неопределённостью в вопросах целевой аудитории, организационной ответственности за ведение страницы, корректного алгоритма ответа на обращения и, самое главное, отсутствием оценки эффективности цифровой коммуникации [7].
Аналогичные трудности испытали и российские муниципалитеты, которым в ускоренном порядке пришлось интегрировать социальные медиа в повседневные управленческие процессы. Несмотря на то что отдельные госпаблики функционировали уже более десятилетия к моменту вступления в силу обязательных требований, подавляющее большинство муниципалитетов либо не имели никакого подобного опыта, либо имели крайне ограниченный. В этой связи отечественные исследователи Э.Н. Рычихина и А.М. Боровикова справедливо акцентируют внимание на таких проблемах, как низкий уровень вовлечённости граждан, распространённость плагиата контента и слабая обратная связь со стороны администрации [8]. Кроме того, долгое время отсутствовали унифицированные методические рекомендации, описывающие стандарты ведения подобных страниц. Лишь весной 2024 года были опубликованы соответствующие рекомендации Центров управления регионами (ЦУР), касающиеся наполнения госпабликов информацией.
Особое внимание следует уделить колоссальной нагрузке, которая в кратчайшие сроки легла на сотрудников ЦУРов. Помимо необходимости курировать работу муниципалитетов, им было поручено сопровождение запуска госпабликов для множества подведомственных учреждений. Если районы и округа в большинстве своём с 2020 года находились в орбите методического сопровождения региональных ЦУРов, и алгоритмы их цифровой активности уже были более-менее отработаны, то на уровне поселений системная работа фактически отсутствовала. Это привело к формированию отчётливого цифрового разрыва — различия в уровне подготовки и организационного опыта создают неравные условия для цифровой коммуникации.
Учитывая обязательный характер присутствия муниципальных образований в социальных медиа, рост цифрового разрыва негативно сказывается на общей эффективности административной деятельности в отстающих территориях. Органы местного самоуправления, не обладающие необходимыми ресурсами или компетенциями, вынуждены тратить непропорционально больше времени на решение задач, с которыми более опытные коллеги справляются быстро и системно. Следствием такого положения становится формализация работы в госпабликах: стремление отчитаться ради выполнения показателей нередко подменяет содержательное наполнение, ориентированное на построение диалога с гражданами. Это, в свою очередь, препятствует формированию доверительных отношений между населением и властью, снижает мотивацию к совместному решению локальных задач.
Ещё один важнейший вызов — это отсутствие адекватных критериев оценки эффективности муниципалитетов в цифровом пространстве. Очевидно, что нельзя в одной шкале сравнивать административный центр субъекта федерации, где ведением госпаблика занимается штат профессионалов, и сельское поселение, где глава администрации — единственный штатный сотрудник, совмещающий функции руководителя, бухгалтера, администратора и специалиста по связям с общественностью. Интенсивность событий и объёмы информационного потока в этих муниципалитетах будут кардинально различаться. Следовательно, при выработке методических подходов и нормативов ведения госпабликов необходимо учитывать реальную практику и объективные возможности вовлечения населения, доступные различным категориям муниципальных образований.
Именно в таком контексте особую актуальность приобретает прикладное научное исследование, направленное на разработку методологии измерения цифрового разрыва в сфере работы муниципальных образований в социальных медиа. В рамках настоящей статьи ставится цель: сформировать методику оценки указанного разрыва на примере платформы «ВКонтакте». Для достижения данной цели требуется решить следующие исследовательские задачи: во-первых, определить уровень вовлечённости граждан в официальные паблики муниципалитетов; во-вторых, выявить ключевые социально-экономические характеристики территорий, оказывающие влияние на уровень вовлечённости; в-третьих, осуществить группировку муниципальных образований по этим характеристикам и провести ранжирование по показателю вовлечённости внутри групп; и, наконец, в-четвёртых, определить параметры цифрового разрыва между выделенными группами и предложить критерии и пути его сокращения.
Обзор литературы
Современные социальные медиа обладают способностью аккумулировать большое количество количественных индикаторов, отражающих степень активности пользователей. Сопоставляя между собой эти показатели, администраторы социальных платформ формируют представление об уровне вовлечённости аудитории. В зависимости от специфики платформы и преследуемых целей, варьируется комбинация применяемых метрик, определяющих интенсивность пользовательского взаимодействия. Наиболее распространёнными и открытыми для наблюдения показателями выступают: число размещённых публикаций (posts), объём откликов в виде отметок «нравится» (likes), количество комментариев (comments), объём репостов (reposts), число реакций на комментарии (com_likes), охват в виде просмотров (views), а также число подписчиков сообщества (fans) [12].
В зарубежной научной традиции широкое распространение получил трёхкомпонентный индекс вовлечённости, предложенный Е. Бонсон и М. Раткай [14], в котором вычисляется среднее количество интерактивных действий (реакций, комментариев, репостов) на одну публикацию на стене сообщества, отнесённое к каждой тысяче подписчиков. Существенным достоинством данной модели является учёт как интенсивности публикационной активности администрации, так и масштаба охвата целевой аудитории, поскольку оба эти аспекта оказывают непосредственное влияние на уровень обратной связи от населения.
Некоторые авторы предложили модификацию исходного индекса, заменив абсолютное количество подписчиков на их долю от общего числа жителей муниципалитета [16]. Однако, на наш взгляд, такая методика затрудняет интерпретацию итогов анализа, так как при идентичных параметрах активности со стороны администрации, но различной численности населения, результаты могут быть смещены в сторону завышенной вовлечённости для менее населённых территорий.
В отечественном дискурсе проблема оценки вовлечённости пользователей в деятельность официальных аккаунтов органов власти в социальных медиа также нашла своё отражение. Так, О.Г. Филатова (2020) предложила альтернативный индекс, рассчитываемый как сумма средних значений лайков, комментариев и репостов на одно сообщение [9]. Упрощённая версия данного индекса сводится к общему количеству указанных реакций, делённому на общее число подписчиков, что позволяет отказаться от использования усреднённых значений. Подобный подход нашёл применение при проведении контент-анализа пабликов руководителей субъектов РФ и официальных аккаунтов городов с численностью свыше 100 тыс. человек [7].
При этом все упомянутые исследования строились на пространственном принципе отбора: либо на базе административных центров (Рослякова [6]), либо крупных городов (Петров, Шитова [4]). В научной литературе, анализирующей активность администраций в социальных медиа или факторы, определяющие наличие официальных страниц, также преобладает пространственный анализ. Лишь единичные публикации содержат компонент временной динамики [15].
Для объяснения уровня вовлечённости граждан в муниципальные госпаблики, а также степени активности администрации или наличия официальной страницы в соцмедиа, исследователи изучали комплекс потенциальных детерминант. Наиболее часто в качестве факторов рассматривались демографические характеристики: численность населения, его возрастной состав (средний и медианный возраст), доля трудоспособного населения, доля лиц старше 65 лет, а также уровень образования [16]. Экономическая составляющая также играет роль: медианный доход, доход на душу населения, индекс покупательной способности [12].
Результаты показывают, что более крупные муниципалитеты характеризуются большей активностью властей в соцмедиа, но меньшим уровнем вовлечённости граждан, что может объясняться эффектом информационной перегрузки — при высокой плотности публикаций пользователи просто не успевают на них реагировать [11]. Уровень дохода не всегда оказывает значимое влияние: в одних исследованиях он статистически несущественен [15], в других — его влияние имеет противоположный знак [8], что может быть обусловлено культурно-национальной спецификой. Более состоятельные территории демонстрируют высокую интенсивность публикаций, но низкий отклик, что снижает итоговый индекс вовлечённости.
Дополнительно анализировались финансовые показатели муниципалитетов: размер бюджета, степень бюджетной обеспеченности, доля налоговых поступлений, коэффициенты финансовой устойчивости. Значительное внимание уделялось политическим характеристикам: уровень электоральной активности, политическая ориентация населения, конкурентность выборов, а также личностные параметры главы администрации — пол, партийная принадлежность, возраст, образование. Установлено, что молодые мэры демонстрируют более высокую активность в социальных медиа, а также чаще публикуют сообщения, особенно женщины, что подтверждается исследованиями по ВК [2].
Метрики, отражающие степень цифровой зрелости, представлены фрагментарно. Лишь отдельные авторы включают такие показатели, как уровень интернет-проникновения, долю пользователей госуслуг в цифровом формате, распространённость широкополосного интернета, число ИКТ-предприятий на душу населения. При этом практически отсутствует эмпирическое изучение влияния длительности существования паблика на вовлечённость: одни работы демонстрируют, что продолжительность существования страницы не коррелирует с числом комментариев, другие — что со временем возрастает число подписчиков и публикаций.
Проведённый обзор литературы позволяет заключить, что систематические исследования, отслеживающие уровень вовлечённости в динамике, практически не осуществлялись. Более того, выборки зачастую ограничиваются определёнными типами муниципальных образований, преимущественно городами с численностью населения выше определённого порога. Полномасштабные обследования с включением всех муниципалитетов редки, а в отечественной практике вообще отсутствуют.
Отличием настоящего исследования является комплексный охват муниципальных образований федерального округа, включающий как районный, так и поселенческий уровни, анализ факторов, влияющих на вовлечённость (социально-экономические характеристики и индивидуальные особенности глав администраций), а также фиксация уровня вовлечённости в динамике за шестилетний период. Помимо этого, впервые рассматривается возможность применения метрик социальных медиа в контексте измерения цифрового разрыва на уровне местного самоуправления, что и определяет новизну и значимость предложенного методологического подхода в рамках изучения влияния госпабликов социальной сети «ВКонтакте» на коммуникационные процессы в муниципальной сфере.
Результаты
Алгоритм, лежащий в основе предлагаемого исследования, строится как последовательность взаимосвязанных этапов, обеспечивающих комплексную оценку уровня вовлечённости пользователей в официальные паблики муниципальных образований в социальной сети «ВКонтакте» с последующим выявлением факторов, определяющих различия между муниципалитетами. На первом этапе осуществляется идентификация и составление полного перечня официальных сообществ органов местного самоуправления (госпабликов) в социальной сети «ВКонтакте», представляющих различные муниципальные образования. Далее производится сбор статистических данных, характеризующих активность пользователей в отношении контента, публикуемого в указанных сообществах. После этого рассчитывается индекс вовлечённости, за основу которого берётся модель, предложенная E. Бонсон и M. Раткай, однако в рамках нашего исследования она подвергается модификации: вместо показателя количества подписчиков (fans) используется число просмотров (views), что обусловлено как техническими ограничениями ретроспективного доступа к числу подписчиков, так и тем, что просмотры более адекватно отражают охват сообщений в открытых сообществах, к которым относятся госпаблики (формула 1) [14].
(1)
С учётом вышеуказанных оснований, предлагаемый индекс отражает среднее количество взаимодействий пользователей (лайков, комментариев, репостов и пр.) с публикациями, нормированное на 100 тысяч просмотров. Тем самым достигается более объективная картина уровня вовлечённости независимо от численности аудитории группы. После расчёта индексных значений для всех включённых в анализ сообществ осуществляется сбор показателей социально-экономического развития соответствующих муниципальных образований, которые потенциально могут оказывать влияние на степень вовлечённости граждан. В их число входят такие переменные, как численность населения (Pop) и средняя заработная плата (Wage), данные по которым доступны для анализируемого периода. Следует отметить, что для уровня поселений, представленного в официальной статистике крайне ограниченно, перечень доступных показателей оказался существенно сужен. В частности, параметры, связанные с доходами и расходами местных бюджетов, не рассматривались, поскольку соответствующие данные в актуальной редакции доступны только за 2020 год. Для расчёта средней заработной платы на уровне поселений использовалась методика на основе налоговой отчётности по форме 5-НДФЛ [5].
Особое внимание в рамках методологического подхода уделяется включению в анализ контрольных переменных, способных повлиять на уровень цифрового взаимодействия, но не связанных напрямую с социально-экономическими характеристиками территории. В качестве таких переменных рассматриваются: количество дней существования официального паблика (Days), определяемое как разность между датой первой публикации и 31 декабря соответствующего года; расстояние от муниципального образования до регионального центра (Road), определённое с использованием сервиса «Яндекс Карты»; а также персональные характеристики глав муниципальных образований — возраст (Age), пол (Male), уровень образования (Edu), местожительство (Loc), участие в выборах в статусе самовыдвиженца (Self). Информация по этим переменным была получена на основании данных Центральной избирательной комиссии Российской Федерации. Отметим, что в научной литературе влияние ряда этих факторов, в частности местожительства и формы участия в выборах, на уровень вовлечённости ранее не рассматривалось.
Анализ влияния вышеперечисленных факторов на уровень вовлечённости (INDEX) осуществлялся с применением метода множественной линейной регрессии. Предварительно для каждой пары переменных строились диаграммы рассеивания, по результатам анализа которых часть переменных была исключена, а для части применена логарифмическая трансформация. Для обеспечения корректности регрессионных моделей и минимизации риска мультиколлинеарности рассчитывалась корреляционная матрица. Ввиду значительных различий в объёмах данных по различным годам, модели формировались преимущественно на пространственных выборках. Все вычисления и статистические проверки проводились в программной среде R с использованием базовых инструментов и специализированных пакетов lmtest, car и clubSandwich.
Следующим этапом реализации методологии явилось проведение кластерного анализа с целью группировки муниципальных образований на основании значимых социально-экономических характеристик. В качестве метода кластеризации использовалась иерархическая кластеризация методом ближайших соседей. По результатам кластеризации каждая из получившихся групп дополнительно делилась на квартили по значению индекса вовлечённости, что позволило сформировать типологию муниципальных образований и выявить цифровой разрыв между ними. При этом предлагалась система шкалирования значений индекса, позволяющая дифференцировать муниципалитеты в рамках так называемых «весовых категорий», определяемых уровнем социально-экономического развития.
Методика, разработанная на примере муниципальных госпабликов социальной сети «ВКонтакте», отличается рядом новаций. Во-первых, она предполагает использование адаптированного показателя вовлечённости, отражающего специфику открытых групп в социальной сети. Во-вторых, подчёркивается невозможность интерпретации индекса без учёта таких параметров, как интенсивность публикационной активности, срок существования паблика и социально-экономическое положение соответствующего муниципального образования. В-третьих, впервые на российском эмпирическом материале проверено влияние социально-экономических характеристик территории и персональных признаков руководителей на цифровую вовлечённость граждан.
По результатам статистического анализа установлено, что из всего набора факторов только численность населения и продолжительность существования паблика оказались значимыми как для районного (окружного), так и для поселенческого уровней. Дополнительно для районов выявлено значимое влияние средней заработной платы и расстояния до регионального центра. Зафиксирован тренд на снижение уровня вовлечённости с течением времени, при этом показано, что высокая публикационная активность, вопреки ожиданиям, может приводить к снижению среднего уровня вовлечённости, так как большая масса контента рассеивает внимание аудитории.
Для повышения уровня вовлечённости предлагается сосредоточиться на дальнейших исследованиях факторов, выходящих за рамки настоящего анализа: 1) характера и объёма публикуемого контента; 2) тематики публикаций и её сочетаний; 3) времени размещения постов. Кроме того, при сопоставлении муниципалитетов по индексам вовлечённости было установлено, что наибольший цифровой разрыв наблюдается среди поселений, особенно в подгруппе с численностью населения менее 4,1 тыс. человек. Именно для данной категории целесообразно разработать специфические критерии оценки эффективности работы в соцмедиа, отдельные методические рекомендации по ведению госпабликов, а также организовать обучение ответственных специалистов. По мере накопления опыта и расширения охвата госпабликами возможно проведение дальнейшего дробления этой группы с целью более точной настройки механизмов цифрового взаимодействия с населением [10].
Предложенный подход к измерению цифрового разрыва в формате регионального анализа может быть реализован как на уровне одного субъекта Российской Федерации, так и в масштабах всей страны. Последнее особенно важно, так как позволяет выработать нормативные показатели и методики оценки эффективности работы органов местного самоуправления в социальных сетях на основе объективных данных. Используя нашу методику, администрации муниципалитетов могут подбирать несколько сопоставимых по ключевым параметрам ориентиров (в том числе из других регионов), с высокой степенью применимости чужого успешного опыта. Практика муниципалитетов с наивысшими значениями индекса вовлечённости (т.н. «фиолетовая группа») должна быть предметом детального анализа со стороны специалистов, курирующих информационную политику. С одной стороны, необходимо выделять эффективные приёмы, которые могут быть стандартизированы и масштабированы, с другой — выявлять и пресекать попытки искусственного увеличения показателей вовлечённости.
Заключение
Проведённое исследование позволило выработать универсальный методический инструмент для оценки уровня вовлечённости граждан в цифровую повестку официальных пабликов муниципальных образований в социальной сети «ВКонтакте». Разработанная методика учитывает специфику открытых платформ и ограниченность ретроспективных данных, а также социально-экономические и управленческие характеристики территорий. Наиболее значимыми факторами, определяющими уровень вовлечённости, оказались численность населения и длительность функционирования паблика, что подтверждается как на уровне районов, так и на уровне поселений. Отдельное влияние фиксируется для расстояния до регионального центра и средней заработной платы на районном уровне. Результаты подтвердили наличие выраженного цифрового разрыва, особенно в сегменте малонаселённых поселений. Предложенная система кластеризации и квартильного анализа позволяет типологизировать муниципалитеты и определять успешные модели взаимодействия. Практическая ценность методики заключается в её применимости к межрегиональному и внутригосударственному сравнительному анализу, что может лечь в основу формирования нормативных подходов к оценке эффективности цифровой деятельности органов власти и способствовать тиражированию лучших практик цифрового муниципального управления.
1. Dementieva K. V. Cities’ public pages of the social network VKontakte: Features of attracting the audience and presenting information. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Filologiya, 2021, (73): 287–310. (In Russ.) https://doi.org/10.17223/19986645/73/16
2. Agostino D., Arnaboldi M. A measurement framework for assessing the contribution of social media to public engagement: An empirical analysis on Facebook . Public Management Review, 2016, 18(9): 1289–1307. https://doi.org/10.1080/14719037.2015.1100320
3. Bhatia I., Mabillard V. How do cities use their communication channels? A study of social media adoption in two European federal states. Electronic Government, 2022, 18(2): 119–136. https://doi.org/10.1504/EG.2022.121970
4. Kornienko D. S., Derish F. V., Nikitina E. Yu. Sex and age differences in the personal orientation of user activity in the Russian social network "VKontakte". RUDN Journal of Psychology and Pedagogics, 2021, 18(3): 631–649. (In Russ.) https://doi.org/10.22363/2313-1683-2021-18-3-631-649
5. Roslyakova M. V. Official pages of Russian city administrations on social networks: Analysis of audience activity and engagement (2022–2023). Sociodynamics, 2024, (12): 105–122. (In Russ.) https://doi.org/10.25136/2409-7144.2024.12.72728
6. Rychikhina E. N., Borovikova A. M. Efficiency of relations with the public of government bodies in social networks. Russian Economic Bulletin, 2023, 6(3): 19–24. (In Russ.) https://elibrary.ru/rzuhxv
7. Perelygina Yu. A., Derbeneva V. V. Problems of realization of the online format of civic participation in initiative budgeting on the example of the Perm Region. Spring Days of Science at the Institute of Economics and Management: Proc. Intern. Conf., Ekaterinburg, 17–20 Apr 2024. Ekaterinburg: Azhur, 2024, 122–126. (In Russ.) https://elibrary.ru/ltacho
8. Shilova V. A. New social media in the regional infocommunication space. Rossiya reformiruyushchayasya, 2024, (22): 405–431. (In Russ.) https://doi.org/10.19181/ezheg.2024.16
9. Bonsón E., Ratkai M. A set of metrics to assess stakeholder engagement and social legitimacy on a corporate Facebook page. Online Information Review, 2013, 37(5): 787–803. https://doi.org/10.1108/OIR-03-2012-0054
10. Zavattaro S. M., Sementelli A. J. A critical examination of social media adoption in government: Introducing omnipresence. Government Information Quarterly, 2014, 31(2): 257–264. https://doi.org/10.1016/j.giq.2013.10.007
11. Filatova O. G. Heads of Russian regions in social media: Audit of public communications. PR i reklama v izmenyayushchemsya mire: Regionalnyj aspekt, 2020, (23): 6–16. (In Russ.) https://elibrary.ru/ftadba
12. Prokopyev E. A., Kurilo A. E., Gubina O. V., Shlapeko E. A. Technique for assessing the digital divide based on the engagement index on VKontakte social media platform. Economic and Social Changes: Facts, Trends, Forecast, 2024, 17(5): 151–168. (In Russ.) https://doi.org/10.15838/esc.2024.5.95.8
13. Roslyakova M. V. Social networks as a tool for involving citizens in governance (using the example of the official pages of local administrations of cities in central Russia). Sociodinamika, 2023, (7): 1–18. (In Russ.) https://doi.org/10.25136/2409-7144.2023.7.43708
14. Petrov A. S., Shitova Yu. Yu. Representation and activity of city administrations in social networks: Structure and trends in 2021–2022. Epomen. Global, 2023, (S34): 379–389. (In Russ.) https://elibrary.ru/lzgnia
15. Mikhaylova A. A., Hvaley D. V. Geography of the mobile internet in the border and interior regions of Russia. Baltic Region, 2023, 15(3): 140–166. (In Russ.) https://doi.org/10.5922/2079-8555-2023-3-8
16. Prokopyev E. A. The average wage in the north-west federal district: An assessment of territorial disparities on a settlement level. Russian Journal of Regional Studies, 2023, 31(2): 335–356. (In Russ.) https://doi.org/10.15507/2413-1407.123.031.202302.335-356
17. Bonsón E., Perea D., Bednárová M. Twitter as a tool for citizen engagement: An empirical study of the Andalusian municipalities. Government Information Quarterly, 2019, 36(3): 480–489. https://doi.org/10.1016/j.giq.2019.03.001
18. Trunfio M., Rossi S. Conceptualising and measuring social media engagement: A systematic literature review. Italian Journal of Marketing, 2021, (3): 267–292. https://doi.org/10.1007/s43039-021-00035-8
19. Baranov A. V. Social networks as a tool for building trust in government in a client-centered model of the state. State and Municipal Management. Scholar Notes, 2024, (3): 226–235. (In Russ.) https://doi.org/10.22394/2079-1690-2024-1-3-226-235
20. Leontieva M. M., Sanina A. G. From information to interaction? The development of digital communication channels between citizens and authorities in Russian regions. Universe of Russia. Sociology. Ethnology, 2025, 34(2): 49–74. (In Russ.) https://doi.org/10.17323/1811-038X-2025-34-2-49-74
21. Enikeeva E. M., Kulnazarova A. V. The impact of digital tools on conflict communications in the "power-society" system: The experience of Russian regions. Litera, 2024, (12): 202–214. (In Russ.) https://doi.org/10.25136/2409-8698.2024.12.69829
22. Savchuk G. A., Bannykh G. A., Kulpin S. V., Kurashov R. M. Communication of local governments and the population in social media: Regions of the Ural federal district. Russian Journal of Regional Studies, 2024, 32(4): 653–672. (In Russ.) https://doi.org/10.15507/2413-1407.129.032.202404.653-672
23. Rodionova I. I., Kairova I. A. Digital communications as a tool for image and reputation formation of government and self-government bodies. Young Researcher of Don, 2024, 9(3): 93–100. (In Russ.) https://elibrary.ru/pnqtqc
24. Abramova S. B., Putimtseva K. R., Kondrashov A. O. Social networks of authorities: Youth engagement and evaluation of effectiveness. Ars Administrandi, 2024, 16(1): 54–78. (In Russ.) https://doi.org/10.17072/2218-9173-2024-1-54-78
25. Harkova O. M., Petrova V. V. Interaction of executive authorities in developing a comfortable urban environment. Aktualnye problemy socialno-gumanitarnogo i nauchno-tekhnicheskogo znaniya, 2024, (3): 31–33. (In Russ.) https://elibrary.ru/mpzeag
26. Kolobova E. Yu. Political PR in international digital communications: The experience of the Eurasian media space. Eurasian Integration: Economics, Law, Politics, 2024, 18(3): 122–132. (In Russ.) https://doi.org/10.22394/2073-2929-2024-03-122-132
